О том, что делать с валютными долгами, об изменениях в законы о банкротстве физлиц и финансовом уполномоченном и главных проблемах, на которые жалуются заемщики, в интервью "Российской газете" рассказал финансовый омбудсмен Павел Медведев.
Павел Алексеевич, как в нынешних экономических реалиях решать проблему валютных ипотечников, которые уже понемногу начинают брать штурмом банки? Много ли таких должников осталось?
Павел Медведев: Таких должников в российском масштабе не так уж и много, их примерно 25 тысяч человек, в то время как всех ипотечных заемщиков 3,5 миллиона.
Что касается помощи, то сейчас есть правительственная программа поддержки ипотечных заемщиков. Я надеюсь, что рублевым должникам она поможет, однако маловероятно, что ее достаточно для валютных. Недаром валютные заемщики пытаются добиться уступок от банков-кредиторов.
Как часто им это удается?
Павел Медведев: Насколько мне известно, некоторые банки пошли на определенные уступки, но не все и не в ожидаемой должниками мере. Однако рассчитывать на существенные уступки со стороны банков не приходится. Дело в том, что банки отдают в долг те деньги, которые сами взяли у кого-то взаймы. Если банк не получит от заемщика валюту по реальному курсу, он не сможет вернуть ее кредитору по такому же курсу.
Какие виды долгов перед банками сейчас выплачиваются в России хуже всего?
Павел Медведев: Ипотека обслуживается лучшего всего, автомобильные кредиты - на втором месте. Самые плохие долги - это необеспеченные потребительские кредиты. И, что печально, их достаточно много.
С какими проблемами заемщики обращаются к вам в этом году?
Павел Медведев: Ситуация с обращениями изменилась скорее количественно, чем качественно. В этом году, как с самого начала нашей деятельности, больше всего обращаются по поводу реструктуризации своего долга. К сожалению, закон о банкротстве физических лиц работает не так, как того от него ожидали. Даже просто подать заявление пытаются очень немногие должники - слишком большое число препятствий для этого. Я, например, не знаю ни одного человека, который воспользовался бы законом. Фактически он оказался в пользу кредитора, а не заемщика. Но даже кредиторы, что интересно, подают в суд на должников не слишком часто.
Начало расти число людей, которые просто обращаются за консультацией, тенденция родилась именно в 2015 году. Обычно проконсультироваться приходят сильно закредитованные люди, которые ищут хоть какой-нибудь выход из положения.
Что надо изменить в законе о банкротстве физических лиц, чтобы он заработал в полную силу?
Павел Медведев: Закон надо сделать более "дешевым" для граждан. Ведь сейчас должнику полагается нанимать финансового управляющего, естественно, за деньги - это уже серьезное препятствие, которое многих останавливает. Но главное препятствие - недостаточное дружелюбие суда. Из-за этого в него буквально невозможно войти без адвоката. Адвокатский гонорар, как правило, обессмысливает закон. По меньшей мере, в той его части, которая ориентирована на реструктуризацию долга. А ведь многим должникам подходит именно этот вариант.
Может быть, долгожданное принятие закона о финансовом омбудсмене, который завис на стадии первого чтения в Госдуме, сможет помочь?
Павел Медведев: Я возлагаю на этот закон очень большие надежды. Ведь сейчас количество граждан, которые не в состоянии обслуживать свой долг, достигло семи миллионов человек. Повторюсь, реструктуризация долга для большинства из них - это спасение. Но реструктуризация также спасение и для кредитора. Она дает ему возможность, пусть позже, но все же получить свои деньги назад.